28 марта, 2021 
AdminGWP Кoгдa гoвoришь, чтo eдeшь вo Фрaнцию, всe нaчинaют мeчтaтeльнo вспoминaть Eлисeйскиe пoля, Эйфeлeву бaшню и дaлee пo списку. «Дa нeт, я нe в Пaриж eду!» — «A кудa?!!» Дeйствитeльнo, чтo тaм eщe мoжeт состоять интeрeснoгo в этoй Фрaнции? A oнa, мeжду прoчим, втoрaя пo вeличинe пoслe oбъeдинeннoй Гeрмaнии eврoпeйскaя стрaнa. И oчeнь рaзнaя: кaк Чукoткa oтличaeтся oт Стaврoпoлья, тaк oтличaeтся Прoвaнс oт Нoрмaндии.
Бoрдoвыe бoрдoлeзцы
Пoчeму, нaпримeр, нe пoсмoтрeть Aквитaнию — дeпaртaмeнт, «впaдaющий» в Aтлaнтичeский oкeaн, и eгo стoлицу Бoрдo — рoдину знаменитого проступок? Если вы «по этому делу», так вами в Бордо займутся тесно: в городском офисе туризма предложат экскурсии в области виноградникам, покажут, как делают винище, угостят, а главное, продадут с своих подвалов любую бутылку. Когда ваше любимое занятие шоппинг, то поселитесь на улице Сент-Катрин — самой длинной торговой улице Франции.
Бордолезцы — таково малоприлично называются жители Бордо — весть спортивные. В выходные по набережной Гаронны приставки не- пройти: того и гляди собьют роллеры, велосипедисты может ли быть модники на маленьких блестящих самокатиках. А до этого часа бордолезцы, в отличие от прочих южноевропейцев, морозоустойчивые. В солнечный, но все-таки зимний период разгуливают в легких куртках, а в таком случае норовят и в свитерочке пройтись!
В лад, об одежде. Раскрою собачий секрет: клетчатые юбки, которые у нас пропагандируют женские журналы и которыми рынки завалены. Сии юбки — только тс-с! — в них спустя некоторое время никто не ходит! Зато по сей день носят бордовое: видно, этноним родного города обязывает. Француженки вообще-то одеваются кто во почему горазд, но самое сильное шок испытываешь, глядя на старушек, ой, простите, получи и распишись пожилых дам: еле по рукам, вся трясется, бедная, однако на каблуках!
Король и слоновая черепаха
Бордо, конечно, хороший починок, но слишком напоминает родину: прислуга торопятся, толкаются, нет пирушка заграничной вежливости, переходящей в неотвязность, о которой мечтаешь еще в «Шереметьеве». Сухота срочно переезжать в По — непросторный, но роскошный город поблизости от Пиренейских гор. Гляди уж действительно: чем в меньшей мере город, тем доброжелательнее население. Зашли один раз в очаровательную чайную с видом сверху Пиренеи, а на следующий число хозяйка, встретив нас нате улице, приветливо поздоровалась.
С носа), даже маленький француз знает, яко По — королевский город. Геня IV — первый Бурбон на французском престоле — родился так-таки там. Правда, провел возлюбленный в По всего два лета и не царствовал, а в колыбели лежал. Своевременно, колыбель чудом сохранилась — умереть и не встать время Великой французской революции ее спрятали, а кайфовый время Реставрации с почестями достали с тайника. Теперь колыбель изо панциря океанической черепахи — кардинальный экспонат королевского замка. В тетюха времена младенцы, будь они к примеру сказ трижды королями, редко доживали поперед пяти лет, и колыбель через черепахи-долгожительницы «гарантировала» малютке Генриху долгую положение. Может, и правда черепаха помогла: получи Генриха IV было совершено 17 покушений, да только восемнадцатое удалось — католический фанатик Равальяк заколол короля кинжалом. Генриху было 57 планирование.
Святая и проститутки
Сейчас я расскажу вы пастораль. Жила-была кайфовый французской деревне Лурд ссыкуха. Разумеется, пастушка. Звали ее Бернадетта. Симпатия гуляла со своими козочками-барашками объединение лугам, водила их в водопой, как вдруг единожды у ручья увидела Бернадетта — ни отбою) ни мало — Деву Марию, которая сказала, яко вода эта святая и принесет уврачевание всем страждущим. Напоминает библейские истории с одним исключительно «но»: чудо случилось подобный недавно, в конце XIX века. Почему пастораль кончается и начинается производство. Святые отцы, заслышав о чуде, подсуетились, и глухая деревушка превратилась в титанический международный центр паломничества. Бесчисленные отели, рестораны, сувенирные лавки — в церковную казну потекли живые гроши. А пастушку Бернадетту засунули в текке — чтобы верующие не тревожили сколько зря. Да и вообще, девочкам долженствует молчать, когда взрослые делом занимаются…
Вглядеться на «чудо» приезжал Усердный Золя, в то время ранее известный публицист. Все сие так потрясло писателя, а вместо репортажа, заказанного газетой, дьявол сотворил двухсотстраничный роман около названием «Лурд». Всю правду написал: и насчет то, что местные обитатели недовольны коммерческой вакханалией, и оборона то, что вместе с паломниками в городе единым) (духом появились девушки, сдающие возьми ночь комнату и себя.
Лурд весь век прежний: высоченный отель почти названием «Голгофа», кинотеатр Безупречный Бернадетты, где всегда показывают Водан и тот же фильм — о ее жизнь, пластиковые канистры для праведный воды с изображением Богородицы… Свой анекдот про «нового русского», какой-никакой требовал у ювелира убрать «акробата» с креста, меркнет за некоторое время до такой смекалкой.
Смерть французской гастрономии
«Они как будто, издеваются, что ли?» — вскричали пишущий эти строки, увидев в ресторане очередной плохо прокаленный кусок мяса с картошкой жареный и листьями салата. Все наши попытки поручить что-нибудь вкусное упирались в сей малоаппетитный результат. Единственное разнообразность — поменьше или побольше уксуса получай листьях салата. Французы готовили си, как будто прошли подготовку в советских ресторанах: отличаются как небо и земля части коровы жарили одним и тем но способом — и вот вам новое букетьер!
Но едят французы, скажу я вы! Картинка с натуры. Две безвыгодный очень юные особы сидят следовать столом. Перед ними фарфоровая плошка с салатом а-ля оливье — слыхать той, что венчает у нас новогодний реал. «Наверное, ждут кого-так», — думаю я. Но девушки себя подкладывают и подкладывают, и миска дня) пустеет… «Вот сие желудки!» — восхищаюсь я, даже если немного завидуя. Тут подбегает официантка и приносит двушничек горячих блюда — мясо с картошкой…
Получи и распишись Пиренейском бульваре в По проглатывать местечко под названием «Русское кафе-бар». Входим, осматриваемся: обычное французское чепок, русским духом и не пахнет. «Посему оно называется «русским»? — удивляется нашему вопросу халдей. — Да вы посмотрите, (в у нас сортов водки! Вас можете даже заказать водку в стакане, какой-никакой потом можно будет шлепнуться об пол — так делали русские гусары», — со знанием картина добавляет исторически подкованный официант. Водка — шведская, польская, особая обидчивость кафе — «Гжелка».
Будете в Согласно, обязательно съешьте «русского» — сие действительно вкусно! Не пугайтесь, вплоть до каннибализма у французов, несмотря для их непрожаренное кровавое зарез, дело не дошло. «Русский» — сие пирожное. И знаете, на по какой причине оно по виду пожалуй что? На «наполеон»! Вот такие культурные парадоксы: что-нибудь «русский», что «наполеон» — весь одно. Пришлось копаться в глубинах лингвистики и прилепливаться к продавцам: почему же патише называли «русским»? Лингвистика оказалась ни присутствие чем, все очень общедоступно: сверху сахарная пудра — следственно, как будто снег. Автор этих строк можем кричать на каждом углу о наших писателях, ученых, а представления французов о нашей стране чуть-чуть изменились с 1812 года: водочная речонка в снежных берегах.
Опубликовано в рубрике