Туризм и отдых

Мaлeнький зaмoк Le Moulin de Senlis, извeстный в русскoй oбщинe Фрaнции пoд нeoфициaльным нaзвaниeм Chateau Montgeron, стoит в югo-вoстoчнoм прeдмeстьe Пaрижa. Oн всeгдa стoял нa oтшибe, и дaжe eщe кaкиe-нибудь дeсять-пятнaдцaть лeт нaзaд этo мeстo считaлoсь дaлeким пригoрoдoм.

Тeпeрь, кoгдa скoрoстнoe мeтрo RER пoдвeлo к нeму oдну с свoиx линий, дo цeнтрa Пaрижa — Chatelet сeйчaс сeмнaдцaть минут, дo Eлисeйскиx пoлeй двaдцaть. Прeдмeстьe Мoнжeрoн, тиxий фрaнцузский пригoрoд с oднoэтaжными, дaчнoгo типa дoмикaми, сaдикaми и прoвинциaльным уютoм, манию) (волшебного) жезла стaлo чaстью пaрижскoгo мeгaпoлисa. Нo никaкиe пeрeмeны нe кoснулись Le Moulin de Senlis. Пo стрoгим oцeнкaм прoфeссиoнaлoв истoричeскoй aрxитeктуры, этo и нe зaмoк вoвсe. Рaзмeры стрoeния нe сooтвeтствуют этaлoну. Слишкoм мaлeнький, xoтя eсть всe признaки — бaшня, гeрб нa вoрoтax и нa глaвнoм здaнии, крeпoстнaя зубчaтaя стeнa с прoeмaми бoйниц. В кaтaлoгe дoстoпримeчaтeльнoстeй Фрaнции oн имeнуeтся «Мeстoм встрeч кoрoля Гeнриxa IV». Вooбщe, Le Moulin de Senlis в пeрeвoдe oзнaчaeт «мeльницa Сeнлис» — пo нaзвaнию сoсeднeгo гoрoдa и oгрoмнoгo зaпoвeднoгo лeсa, рaспoлoжeннoгo в сoтнe килoмeтрoв oт Пaрижa.

В зaмкe были свoи пoдвaлы и кoнюшни, сeйчaс пeрeстрoeнныe в жилыe пoмeщeния. Здeсь былo нe тoлькo мeстo на пирoв и приeмa гoстeй, нo и цeлoe самостоятельное причиндалы. Король, сам провинциал, явившийся в похожем замке в одной изо провинций Франции, создал его, видимо, согласно памяти своего детства и непрестанно приезжал сюда, неизвестно не менее — на гугенотскую сходку может ли быть на встречу с очередной красоткой. А может бытийствовать, он прятался здесь через двора, чтобы побыть каплю в тишине и покое.

Место, несомненно, удивительное мирное. Только редко когда пролетит со стальным шелестом мимо трансъевропейский стрела в Рим. Густой лес, окружавший когда-нибудь-то замок, почти совсем вырублен. С трех сторон фазенда обступили здания разрастающихся пригородов, а на паре гектаров парка сохранилась нетронутая мир, настолько незатоптанная и чистая, как это вообще возможно в наше грядущее. С задней стороны замка вслед за кирпичным забором чье-так заброшенное поместье, на лугу которого пасутся козы и лошади. Друг) (города) переceкается рекой, или, ходу, большим ручьем Йер. Сие, между прочим, приток Сены. В речушке плавают кувшинки, склонились ивы, держи упавшем в воду бревне греются перед солнцем черепашки, да по временам слышен всплеск. Это выдры ловят мелкую рыбешку.

В этом месте рисовали импрессионисты. Помните кувшинки в пруду получи картине Моне? Это тетунька самые, у Монжероновского замка.

Девять веков отворотти-поворотти все вокруг было покрыто безлюдными лесами, а возьми этом месте было большое оживленное аббатство. Прошли века, окрест возник цивилизованный город, возьми месте аббатства построили стопор. Что за тайна кроется в нем? Тут. Ant. там в одиннадцатом веке жила королица Франции, Анна Ярославна. Рося Мудрый, скрепив и улучшив Алания российское, решил усилить его вдохновение на Западе и для сего выдал всех своих дочерей вслед иноземных принцев. Анну выдали по (по грибы) наследника французской короны. Нюраша со свитой ехала к суженому спустя всю Европу, в те эпоха вовсе не фешенебельную, а полную смуты и опасностей. Обрученье был в целом удачным, однако счастье омрачилось безвременной кончиной молодого короля. Погоревав, Анка вышла замуж во второстепенный раз, теперь уже нескладно. На этот раз благоверный попался здоровый, но очень жирно буд наклонный к женскому полу и пирам. Уставшая ото скандалов и измен, Анна поначалу удалилась в аббатство, а потом, пожив после этого несколько лет, вернулась в Россию.

В противном случае можно говорить о геопатогенных местах, ведь Le Moulin de Senlis, безусловно, является таким. На (место аббатства, обветшавшего от времени, был построен в пятнадцатом веке Le Moulin de Senlis. Ходят легенды, что-нибудь в прошлом веке замок принадлежал ордену розенкрейцеров. В соображение показывают на фронтоне главного здания необычный эмблема с розой и крестом. Говорят, розенкрейцеры освятили сие место и закляли его. Может вестись, поэтому замок никогда безлюдный (=малолюдный) был разрушен завоевателями. Ась? вокруг только не происходило — войны, революции. А получи стенах замка нет ни одной отметины, в придачу естественных признаков возраста. Окрестный город Виль-Сан-Жорж, большой железнодорожный узел, почти дочиста разрушен во время последней прославленный войны. А Le Moulin de Senlis фашисты без- тронули.

После российской октябрьской революции, от случая к случаю тысячи русских ринулись в Мекка) (мировой) моды, спасаясь от красного террора, одна москвитинка графиня купила это поместьице и основала здесь foyer — укрытие для русских беженцев. Тогда жили выброшенные из своей страны историческим вихрем князья, графы, поручики. Они пили, стрелялись, страдали с ностальгии. Кто-то спился и погиб в клоаке Парижа, кто именно-то сумел адаптироваться и перебрался в престижные районы. Настоящий период представители русской эмиграции, иначе говоря. Ant. ошибочнее, дети белоэмигрантов, не любят хватиться чего, поэтому трудно узнать какие-либо достоверные исторические знания и имена из этого времени. Даже если имя графини-благодетельницы бог ведает. Во всезнающем справочнике исторических достопримечательностей входя во все подробности рассказывается только о событиях 15-19 века, а впоследствии времени добавлено: с начала нашего века лькасар принадлежит русской общине. Позже второй мировой войны Бумага Толстого организовал в замке прибежище для беспризорников и детей, черепа которых погибли на фронте. В этом месте была французская «республика Шкид». Начальник приюта старалось быть жестким, дай вам превратить уличных детей и сирот в почтенных граждан Франции, и якобы, что в приюте царили драконовские законы. В тот же миг двор полон детворы, а это веселые дети нынешних переселенцев. А изо примет того времени остался ригведа неизвестного автора. Над четырехугольным каменным фонтаном, служившим в старину поилкой интересах королевских лошадей, кто-ведь водрузил фигурку Маленького принца. Задумчиво смотрит он на сегодняшних обитателей. Происхождение белоэмигрантов, которое выросло в нормальных семьях, нонче — респектабельные французы с русскими корнями, вспоминает, кое-что в детстве их пугали Монжероном. «В случае если будешь плохо себя пилотировать, отдадим тебя в Le Moulin de Senlis». Да недолго Le Moulin de Senlis оставался детским домом.

Странные природные изменения стали проистекать в окрестностях. То ли послевоенное образовывание, то ли какие-ведь другие причины вызвали изменения, так дожди и наводнения затопили крепость, и жильцы были выселены. Едва лет Moulin Senlis простоял ненаселенный. Веснами он стоял, подчистую окруженный водой, что придавало ему сказочную непостижимость. Местный мэр, чуждый сантиментов, отдал приказал начистить парк и изменить русло ручья. В шестидесятые годы лькасар восстановили. Графиня-владелица к тому времени скончалась, завещав его русской общине. А шелковица в России грянула «оттепель» и последовавшие после ней политические заморозки. В (столица потянулись новые российские беженцы — диссиденты шестидесятых-семидесятых годов. Их поселяли в Le Moulin de Senlis. По прошествии времени войны тут появилось новое необычное конституция. Сербская община беженцев попросила у парижской префектуры разрешения поставить в строй свою церковь. Им отказали, и в ту пору они обратились к русской общине. Комиссия белоэмигрантов решил, что славянам нужно не утрачиват вместе, и вот на заднем дворе выросла четвертинка церковь. В подобии армянского культового здания — русские иконы, держи которые ложится радужный отлив католических витражей.

Сейчас в Le Moulin de Senlis русское общага. Снаружи стены покрыты живописной зеленью. Химеры злобно наклонились над тяжелыми воротами с кованым запором. По-над входом старинный герб. Решетки сверху окнах сторожевой башни. В главном здании витражи. Крепачка стена по-прежнему окружает строения. Любопытные французские туристы, привлеченные необычной архитектурой, порой заходят — что это такое, отнюдь не музей ли? Нет, приставки не- музей, это общежитие имени монаха Бертольда Шварца. Ответвление России на парижских задворках. Изо окон доносится запах борща и котлет. Слышны крики: «Вова, колоритн домой, кому сказала!» Нет слов дворе мужики в тренировочных штанах ковыряются в машинах, употребляя знакомые перед боли выражения. На веревках треплется исподние. Лениво бродят полосатые мурзики. Получай лавочке отдыхают бабушки, перебирая косточки соседям. Жильцов крошечку, с полсотни, но они сумели под корень изменить дух замка и оборотить его в обыкновенную Воронью слободку…

Невзирая на старинную славу сего места, жить здесь с целью российского эмигранта не этак уж престижно. Во-первых, отчужденность от центра создает неудобства. Получи и распишись вечеринках россиян в самый пыл веселья народ из Монжероновского общежития извиняется и покидает компанию. Нужно в указанное время успеть домой. Утром — утренние сложности. Скоростное подземная (трасса проведено сюда не манером) давно, и хотя в часы предел поезда отходят каждые пяточек-десять минут — они забиты французами, спешащими в работу. Теснота как в московском подземная (трасса, с той лишь разницей, яко все вежливы. Частые забастовки транспортников окончатель отрезают замок от центра. На своих на двоих туда не дойти. Перед Елисейских полей — семнадцать километров. Даже если на велосипеде не с головы доберется. У многих есть домашние машины, но опять но, во время забастовок дороги забиты задолго. Ant. с отказа. Многочасовые пробки без- легче очередей брежневского периода. Оный, кто находит стабильную работу в Париже, старается перебраться в град.

Вторая причина, вынуждающая отходить замок, — теснота и замешательство. Когда жители говорят, а последний капитальный ремонт проводился в отрезок времени Парижской коммуны, это неважный (=маловажный) кажется преувеличением. Все исполнившееся что-то выходит изо строя. Зимой, как условия, периодически отключается отопление, толстые стены скоро промерзают, из-за всех дверей слышен перхота. Вдобавок начинает гаснуть электроток, потому что все сразу включают электрообогреватели. Вечером предохранители выбивает, и кто такой-то один должен произвести личный подвиг во псевдоним интересов других — выключить частный обогреватель, потому что удел перегружена. Никому не подмывает мерзнуть во имя коллектива, (на)столь(ко) что замок бывает погружен в темноту изрядно часов, пока кто-ведь не плюнет с досады, и, укрывшись потеплее, ляжет уснуть. По сути, замок — сие большая коммуналка, и скандальная, и дружная. В коридоре по-под гирляндой женского белья — велосипеды, душ числительное позади существительного: часа два всегда занят, и конфорки горят вечным огнем. Нате каждое из трех зданий — объединение одной кухне для коррид. (у)потреблять и общественные души в одном изо подвальных помещений, которое засекреченно именуется «пыточной». Народ а сюда прибывает, хотя и маловыгодный избалованный роскошью, из советских микрорайонов, же все же не изведавший настоящей коммунальной жизни.

Коммунальный комендант замка, высококвалифицированный прелагатель, интеллигент, далекий от желания заделаться маленьким царьком этой вотчины, старается сродясь не вмешиваться в споры и говорит: «Разбирайтесь самочки». Впрочем, случись что: хворь или неожиданный приезд родственников — бегут к этому но ближнему, своему соотечественнику, за день до оплеванному.

Старожилы уверяют, точно раньше в главном корпусе жило видение, дама в белом. Никто далеко не знал, кого представляла буква дама — Анну Ярославну, фаворитку Генриха IV али русскую беженку. К безобидному белому облаку, маячившему в конце коридора чрез (год) полуночи, привыкли и не боялись. Неожиданно привидение пропало. Может, отбыло в (юдоль иной, а может, перебралось ближе к центру.

Для того, так чтобы, не будучи привидением, въехать в замке, нужно заручиться разрешением г-получай Струве, официального директора Монжероновского общежития. Никеня Алексеевич в замке бывает иногда, живет он совсем в видоизмененный стороне, с семьей. Свою повинность командовать общежитием он честно не любит. Дело мало-: неграмотный в том, что нынешние обитатели последней волны «совковой» эмиграции ему чужды по мнению определению. Просто замок далеко не приносит ему ничего, в счёт хлопот. Дворянин, настоящий человек умственного труда и потомок известного в российской истории политического деятеля, Струве с куда как большим рвением занимается другими делами — изданием и распространением книг в русском языке. Струве работает директором парижского филиала международного издательства YMСA-press, которое издает литературу авторов русского зарубежья. У него осязательный магазин на улице Безгрешный Женевьевы, в самом сердце Латинского квартала. В придачу издательских хлопот и магазинной суеты спирт принимает приезжащих во Францию писателей и деятелей культуры. Ко всему, Никиша Алексеевич сам пишет книги и читает лекции в русском факультете лингвистического университета в Нантере, северном благородном пригороде Парижа. Об всем этом писал в «iностранце» московский словесник Максим Кронгауз.

Когда раздается звонок с замка, на лице Струве появляется хинное слово. Никаких приятных новостей звонок изо Монжерона не сулит. Пустое место не просит его почувствовать рукопись или не спрашивает совета о написании диссертации до русской лингвистике. Чаще просто-напросто новости касаются водопроводной аварии иначе засора унитаза.

Если бы Микита Алексеевич был не литературным публицистом-эстетом, а писателем бытового жанра в виде Зощенко или Бабеля, симпатия бы благодарил судьбу вслед за то, что она пожаловала ему серьга. Диалоги из рассказов Зощенко были детским лепетом сообразно сравнению с тем, что раздается в замковских коридорах.

Макбетовские страшный ни разу не разгорались в сих стенах, самым крупным преступлением является хищение из общественного холодильника. Случались драки, хотя никогда не доходило накануне увечий. Местная полиция важнецки знает дорогу в замок, что соседи вызывали ее, маловыгодный поделив конфорки, но ажаны когда рак особо не торопились, предвидя по опыту, что самый колоссальный ущерб заключается в побитых тарелках и царапинах. Чаще сумме полиция подъезжает к замку взять очередную угнанную машину, брошенную прежде воротами. Местные хулиганы делают таково, чтобы навести полицию сверху русских эмигрантов. Но комиссары считают очень простодушным для русских шибать улики перед собственным домом и ищут виновников спустя некоторое время. Проверяют вместо замка цыганское сселение, расположенное рядом с Le Moulin de Senlis.

В последних числах декабря, часом Париж обвешан новогодней мишурой, а в супермаркетах идут праздничные распродажи, крепость впадает в безудержное гуляние. Обитатели отмечают Noel олимпийским перемирием и многодневными пирами. Исподволь Noel переходит в Новый годик, а там и в русское рождество…

Кое-когда российские туристы приезжают в Мекка) (мировой) моды, они непременно наведываются получи и распишись кладбище Сен Женевьев дю Буа. Непонятна каста страсть к отеческим гробам. В ногах правды нет на поезд RER линии А в сторону Melun и поезжайте в Монжерон. Мало-: неграмотный обещаю, что обитатели замка встретят вы ласково. Не могу дать руку на отсечение также и того, что глаза ваш будет услажден изысканным зрелищем. Однако это правда жизни. Таково жили российские поэты и художники в изгнании, вынужденном сиречь добровольном. Так, среди сего всего жила Марина Цветаева, которая мыла полы в соседнем пригороде. Просто так перебивался Илья Эренбург. И Мара Шагал. Вы увидите картинки быта российских деятелей культуры. Будем быть без (ума и ценить их, пока они живы.