Туризм и отдых

Oтсюдa дo грaницы с Кaмбoджeй всeгo нeскoлькo чaсoв пeшeгo xoдa. Утoптaннaя слoнaми дoрoгa дeлaeт рeзкий пoвoрoт — чтoбы нe пoкидaть вьeтнaмскoй тeрритoрии. Рoскoшныe зaрoсли бaмбукa, типичнoгo интересах этиx мeст рaстeния, пoрaжaют рaзнooбрaзиeм. Здeсь и жeлтый цвeт всex oттeнкoв, и нeжнaя зeлeнь тoлькo чтo прoклюнувшиxся рoсткoв, и кoричнeвaя тeплoтa тoлстeнныx ствoлoв — нeкoтoрыe с ниx дoстигaют высoты чeтырexэтaжнoгo дoмa. Двигaться пo трoпe труднo — всe вoкруг зaрoслo густым кустaрникoм; eгo жeсткиe, пoxoжиe нa жeлeзныe кoгти кoлючки нeщaднo цaрaпaются — нaши шуршики дoлгo eщe пoтoм бoлeли oт этиx рaн.

Пeрexoдим eщe oдну изо рeчушeк — в этoт пeриoд oни дoвoльнo мeлкиe — и видим мaлeнькoe клaдбищe. Пo крaям eгo рaсстaвлeны мoлчaливыe стрaжи — дeрeвянныe скульптуры в видe стилизoвaнныx фигурoк живoтныx, в чaстнoсти, слoнa. Свeркaющe-бeлый чeрeп буйвoлa, кoтoрый призвaн oтгoнять злыx дуxoв, кaк, впрoчeм, и другиe симвoлы, гoвoрит o тoм, чтo мeстo святое. А мало-мальски больших, вкопанных в землю амфор, содержащих приношения интересах богов, указывают на в таком случае, что где-то один шаг живут люди — в некоторых сосудах ты да я видим свежие фрукты.
Таким (образом оно и есть: еще цифра минут пути, и весь отечественный караван, слоны и люди, входит в маленькую, построенную нате сваях деревню — к большому удивлению ее обитателей.

Зярай — одно с 54 живущих во Вьетнаме меньшинств. Вдоволь веков они сохраняют в нетронутом виде оригинальный первозданный образ жизни. Им сие удается благодаря тому, который обитают они в труднодоступных местах вьетнамских джунглей, и любое неоднократные попытки «вьетнамизировать» сии племена, которые предпринимали власть, окончились неудачей.
Мужской элемент зярай низкого роста, их голье своим цветом напоминает амбру. Все одежда состоит из набедренной повязки. Прекрасный пол ходят с обнаженным торсом. Что только наша экспедиция вступила в территорию деревни, местные народ с любопытством окружили необычных гостей — точию дети держались поодаль, боясь наставать к людям невиданной расы. Сие понятно: маршрут нашей экспедиции получи слонах пролегает по запрещенной в целях иностранцев зоне. Зярай малограмотный говорят по-вьетнамски, и потому-то нам необходим переводчик — с местного получи вьетнамский. Мы привезли его с Плейку. Он быстро говорит о нежели-то с пожилым человеком, возможно, старостой деревни.

Потом второй переводчик — с вьетнамского на (русский) солдат — Вао — говорит нам: в деревне нам рады. И подтверждает так, что мы уже прочли ровно по глазам окруживших нас жителей: ты да я первые белые люди, ступившие бери территорию, где они живут.

Понемногу узнаем, как эта маленькая народность, обосновавшаяся тогда две тысячи лет отворотти-поворотти, всегда отказывалась участвовать в военных конфликтах. Также, они снабжали вьет-конговцев продуктами, хотя только потому, что тетушка силой заставили их. А вместе у них хорошие контакты с другими племенами, которые населяют равнину после пределами джунглей. Зярай предлагают им никотиана, лекарственные растения, меди некоторые люди продукты леса, а сами получают в перевод металлические изделия, сельскохозяйственные артиллерия.

Глава деревни приглашает нас в свою скромную бамбуковую хижину. В утробе темно, попахивает дымом, а глаза скоро привыкают. В углу — пакетированный из камней очаг и шабаш необходимое, чтобы готовить пищу, за глаза станет большой набор ножей самых разных размеров, пушки для охоты и рядом с очагом — циновки с целью отдыха. Внутри хижины — приятная прохладца. Мы приехали сюда по зиме, но если по ночам жар довольно низкая, то средь бела дня она сменяется нестерпимой жарой.

Обладатель дома подвигает к нам стопка, наполненный «жиу ге» — алкогольным напитком с перебродившего риса. Пьем точно по очереди, пользуясь одной-единственной рисовой соломинкой. В области традиции, этим напитком угощают умереть и не встать время ежегодных празднеств и других торжеств неужели когда появляется совсем невесть какой гость. Тем временем одна с женщин готовит рис, тот или другой затем подают вместе с кусками курицы и соусом «ныуок-мам» — его варят изо рыбы и овощей. Переводчик передает нам подтекстовка хозяина, который очень огорчен тем, почто не может угостить нас змеиным мясом, лягушачьими лапками и обезьяньими мозгами — любимыми лакомствами зярай.

Альберто, самый безусый член нашей экспедиции, в принципе-то не пьет, так вот «жиу ге» счастливый случай от времени потягивает. И чисто делает: этот напиток несравнимо менее опасен для здоровья, нежели, например, речная вода. Таким (образом же и Игорь, сначала безлюдный (=малолюдный) очень-то благосклонно относившийся к этому продукту перегонки риса, сегодня его пьет с удовольствием.

Стамнос с соломинкой уже сделал небольшую толику кругов, и хозяйка дома становится будь здоров веселой. В какой-то минуточку в приступе громкого смеха возлюбленная демонстрирует всем свои сточенные почитай до основания передние щебенка, пеньки которых выкрашены черным. Утренник поистине ужасное. Невозможно догадаться, сколько лет этой женщине. И порой она говорит о своем возрасте, о волюм, что вышла замуж, идеже там, в долине, еще падали с неба бомбы, — в сие трудно поверить.

Улыбаюсь, с тем чтоб скрыть свои чувства, и пытаюсь нафигачить несколько снимков… Узнаю, аюшки? традиция протыкать мочки ушей и приспособлять. Ant. выставлять в отверстия бамбуковые палочки, а в свой черед стачивать и выкрашивать в черный лучшие из лучших зубы — все это обломок ритуала, означающего вступление умереть и не встать взрослую жизнь.

Наша Суан, девка редкой грации и красоты, которая учится сверху третьем курсе Ханойского университета, качает головой и сейчас во второй раз выражает держи своем ломаном русском языке изумление — до сих пор симпатия просто не могла нарисовать себе мысленно, что в ее стране существует такая многолетие. Время от времени возлюбленная с любопытством спрашивает о чем-в таком случае хозяина, но каждый один раз вместо ответа получает всего лишь улыбку и покачивание головой — некто явно не понимает, о нежели ему говорят.

Я никогда неважный (=маловажный) мог представить, что кайфовый Вьетнаме на пороге 2000 возраст мне доведется встретиться с представителями первобытных племен, житьё которых отмечена самой крайней простотой. Здешние охотники пользуются теми а арбалетами и отравленными стрелами, а рыболовы такими но сетями и ловушками, которыми пользовались и их отец с матерью. Лес удовлетворяет все их нужды, да не сделаете что за редкими исключениями. Они получают тогда все — от материала к строительства жилищ до дичи и фруктов. К примеру (сказать), из коры некоторых растений выделывают кое-что вроде циновок, которые и подкладывают по-под корзины, укрепляемые на спинах слонов. Та но кора дает нити, изо которых ткут грубые текстильные изделия.

Следующий день подарил нам уникальное феерия: мы были свидетелями жестокого ритуала. Посредь многих племен этого региона распространено выращивание буйволов — но не столько пользу кого работы и не ради мяса, а чтобы жертвоприношений. Буйвол считается самым дорогим за полцены.

…С первыми лучами утренней зари в воздухе разливается осязание чего-то торжественного. Гемера солнечный, небо цвета темной лазури. Порядок начинается где-то эдак полудня. Посреди деревни вкопаны в землю ряд толстых бамбуковых стволов, намертво связанных между собой. С высоты птичьего полета каждый ствол богато украшен. К стволам привязывают буйвола — мощное животина с огромными рогами, весящее приставки не- менее трех тонн. Призывные крики, шрот барабанов, удары священного гонга, голос животного — все это смешалось в Вотан дикий, невообразимый вихрь звуков. Обезумевший через страха буйвол яростно мечется, пытаясь сбросить с плеч. Музыка и крики постепенно утихают, бык стоит как вкопанный, раздувая ноздри, — возлюбленный чувствует приближающуюся смерть. Два мужчин, держа в руках драматически заточенные ножи с непомерно длинными рукоятками, подкрадываются к животному и двумя действительно рассчитанными движениями мгновенно перерезают ему сухожилия передних ног. Испустив смертный крик, буйвол падает получи колени, и тут на него обрушивается лавина стрел — стрелки тщательно целятся, дай тебе не попасть в жизненно важные места. Всеобщая воодушевление, крики — и несчастная жертва умирает в страшных мучениях. Угоду кому) жителей деревни это огромный день, для нас а — просто ужасный, вызывающий вздрог спектакль. Зярай считают, яко чем больше страдает причиняемый в жертву буйвол, тем подымай выше: тем дальше уйдут через деревни злые духи, сила всех несчастий. Праздник заканчивается обильным угощением — и весь век это происходит в двух шагах ото залитой кровью площадки.

Живот зярай делится как бы сверху два этапа. Десять месяцев они работают получи и распишись рисовых полях, возделывают пресладкий картофель, маис, другие зерновые культуры, маниоку, тютюн, а два месяца занимаются строительством и починкой своих хижин, изготавливают глиняную посуду, плетут корзины и, повалив большое полено, долбят каноэ. А также празднуют свадьбы. Дата от времени мужчины ходят возьми охоту и, как правило, приносят оленя либо антилопу.

Спрашиваю, трескать (за (в) обе щеки) ли здесь тигры, — я слышал о них, когда-когда много месяцев назад путешествовал ровно по Камбодже и забрел в места, расположенные невдалеке отсюда. Мне говорят, ась? несколько лет назад в деревне, отстоящей от этого места на расстоянии дня пути, Вотан тигр убил девочку. Симпатия собирала дрова и отошла ничуть недалеко от дома. «Хотя мы решили, что маловыгодный будем на него мечтать», — говорит мне яйценос, спина которого обильно украшена татуировкой, в основном геометрическими рисунками.

На следующий день мы оставляем этот закидонистый оазис, открывший перед нами весь иной мир. Наши послушные слоны идут в дальне, и кажется, что они продвигаются безумно медленно, но когда Игорька соскакивает на землю, дай вам сделать несколько снимков, ему надобно потом бегом догонять нас. Огромные корзины, в которых наш брат сидим, не очень-в таком случае удобны для длительных переездов, и я с сожалением вспоминаю верблюжьи седла — в соответствии с сравнению с этими корзинами они кажутся без затей пуховыми подушками.

Приходит радиовечер, появляется полная луна — на этом месте она кажется просто огромной. Пишущий эти строки отдыхаем у огня, растянувшись в гамаках, подвешенных к стволам бамбука. С каждым среди бела дня усталость накапливается все значительнее, но мы тем безграмотный менее продолжаем наше скитание, которое приносит нам всегда новые впечатления. Мы изолированы с всего мира, нас окружают опасности, наш брат вынуждены преодолевать массу трудностей. Поток насекомых, ядовитые змеи, комары — и малярийные также, труднопереносимый климат… Да что вы? и что же!

«Все сие — ничто по сравнению с блеском великолепной природы, разэтакий потрясающей, такой многообразной — не кто иной здесь человек чувствует, наравне он мал и слаб», — записал я в своем дневнике.

Перед стрекотание сверчков Куанг, даруга из Ханоя, который путешествует с нами, рассказывает, ась? джунгли Вьетнама были театром кровавых битв. 27 парение назад, еще мальчиком, некто участвовал в атаке на американскую базу в Плейку, кое-что в двух днях пешего перехода с того места, где пишущий эти строки находимся. Куанг пришел вдоль «тропе Хошимина», которая тянулась повдоль границы по территории Лаоса и Камбоджи. В томик сражении у Плейку погибли 8 американских служивый и по крайней мере 200 вьетнамцев. В оный же день Пентагон осуществил ответные атаки держи объекты Северного Вьетнама. Сие было началом вовлечения США в войну, которая продолжалась десятеро лет.

«Из тех, который сражался вместе со мной в тетенька дни, — рассказывает Куанг, — вернулись на флэт только по одному изо каждой пятерки».

Наше скитание заканчивается в Шузе — селении, расположенном получи самом краю цивилизации, у дороги часть 14, что ведет ото Плейку в Далат — курорт, основанный французами. Пишущий эти строки пережили незабываемые дни, совершив пилигримство, похожее на великие экспедиции прошлого.
С грустью расстаемся с нашими друзьями-слонами — незаменимыми товарищами в этом путешествии, терпеливыми, упрямыми и забавными гигантами.